Блаженны плачущие, ибо они утешатся (Матфея 5:4) Эта заповедь блаженства, кажется, вызывает у мирских людей еще большее недоумение, чем первая, поскольку ее основной смысл можно передать словами: “О, каково счастье тех, кто несчастен!”
В первой заповеди использовано слово “нищий”, а во второй — “плачущий”. Это слово описывает человека, горюющего по утрате близкого. Однако главный смысл здесь заключается не в оплакивании утраты или других личных проблем, а в скорби по другим трем причинам.
Во-первых, это невыразимая скорбь о собственном грехе, недостоинстве и духовной несостоятельности, ведь это огорчает Святого Духа. Этот глубокий внутренний плач — естественное следствие нищеты духа. Это реакция Исаии, узревшего Господа в храме и воскликнувшего: “Горе мне! Погиб я! Ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами” (Исаия 6:5).
Это благочествый плач, который “ведет ко спасению и уже не оставляет никакого места для сожаления” (2 Коринфянам 7:10, НРП). Это плач “сокрушенного и смиренного сердца” (Псалом 50:19), которого Бог не презрит. Наоборот, Он избавляет нас от скорби и дает нам елей радости. (Исаия 61:3). Нас утешают многочисленные обетования о прощении, которыми наполнено Его Слово, и радость спасения возвращается к нам (Псалом 50:14).
Действительно, радость спасения — это счастье, которое невозможно по-настоящему испытать, пока не почувствуешь скорбь от осуждения за грехи, скорбь настолько глубокую и искреннюю, что она неизменно приводит к покаянию. Это происходит не только в момент посвящения себя Иисусу, умершему за наши грехи. Это происходит неоднократно, на протяжении всей нашей земной жизни. Если мы честно исследуем себя, то каждый день видим свои грехи в мыслях, словах и делах. Эти грехи заставляют нас скорбеть, исповедовать их в молитве и вместе с тем радоваться, осознавая, что мы прощены.
Во-вторых, это плач о том, что наши сердца разбиты страданиями, которые мы видим в окружающем нас мире. Мы плачем вместе с плачущими (Римлянам 12:15), и в этом мы похожи на нашего Господа Иисуса, Который плакал вместе со скорбящими родными и близкими Лазаря, хотя и знал, что скоро вернет его к жизни (Иоанна 11:11, 33-35).
Мы скорбим о других людях — не только об их страданиях, но и о грехе, который их вызвал. В книге Плач Иеремии пророк изливает свое сердце, и мы видим, что он исполнен скорбью вдвойне: (1) о страданиях своего народа, уведенного в изгнание в Вавилон после падения Иерусалима, и (2) о грехах своего народа, которые привели к его гибели и наказанию от руки Бога. Шесть веков спустя Иисус плакал над тем же городом и по тем же двум причинам: об их упрямой греховности и о тех страданиях, что она вскоре навлечет на них (Луки 19:41-44).
И в-третьих, это скорбь, которая, словами Ричарда Ченевикса Тренча, возникает “из чувства изгнания здесь, из нашей оторванности от истинного дома нашего духа, из тоски по вечному шабату”.8 Это тоже та печаль, которая несет с собой обетование утешения и радости.
Иисус обещает, что плачущие по этим причинам обретут высшее счастье в Боге.
Такой плач — это глубокое внутреннее переживание, ведомое только нам и нашему Господу. Эта заповедь блаженства не подразумевает, что христиане должны быть мрачными и угрюмыми. Да, нигде не говорится, что Иисус смеялся, но Своими комичными образами бревен в наших глазах или верблюдов, проходящих через игольные уши, Он, несомненно, заставлял других улыбаться. Он посещал свадебные пиры и следил за тем, чтобы там было много хорошего вина (Иоанна 2:1-10). Его критиковали за то, что Он наслаждался простыми удовольствиями этой жизни (Матфея 11:19).
Христианская жизнь — дело серьезное, но не нужно быть слишком серьезными, как это иногда делали верующие предыдущих поколений. Бедность и несчастье не являются благом сами по себе. Обетование этой заповеди блаженства относится только к особым видам скорби. Также не нужно заставлять себя казаться всегда яркими и жизнерадостными, как некоторые сегодня считают необходимостью для христиан.
Мы должны скорбеть о своих грехах, о страданиях и грехах других людей и тосковать по нашему небесному Дому, но Божье утешение дает нам невыразимую радость.
.
